История криминалистики. Олег Яковлевич БаевОсновы криминалистики

Криминалистика ч.1 ─ № 317 ─ 100 вопросов ─ 90 рублей1. Криминалистикой изучаются объективные закономерности

2. Отраслями криминалистической техники являются

3. Способами частичной подделки документов являются

4. Задачами, наиболее характерными для науки криминалистики, являются

5. Предпосылки, определяющие возможность криминалистической идентификации (установление тождества) материальных объектов, – это

6. Применяются способы определения места нахождения стрелявшего

7. В криминалистике применяются критерии оценки методов

8. По следообразующим объектам следы подразделяются на

9. Элементами следов транспортных средств являются

10. Запах веществ, выявленный при осмотре места происшествия в протоколе осмотра, фиксации

11. В качестве средства для изъятия следов обуви применяют

12. В криминалистическую характеристику вида преступлений не входят сведения

13. Вторым разделом в современной системе российской науки криминалистики является

15. Элементом способа преступления является

16. К элементу структуры криминалистической тактики как раздела науки относят

17. Наиболее специфическим для следственного осмотра, определяющим его сущность является

18. При любом осмотре места происшествия используется

19. Для телескопической съемки (съемки не очень больших объектов с большого расстояния) используется фотообъектив

20. Для получения слепков с объемных следов обуви применяется

21. При осмотре следов обуви на месте происшествия определяется

22. К числу основных при решении вопроса о признании (или не признании) ножа холодным оружием относится признак –

23. К криминалистическому учету относится

24. Основы описания внешнего облика человека разработал

25. Свободные образцы почерка подозреваемого следователь может получить путем

26. Не входят в криминалистическую характеристику вида преступлений сведения

27. Идентификация – это

28. Одной из форм идентификации является

29. Не является идентификацией

30. Идентификационной криминалистической экспертизой является

31. Не относится к идентификационным криминалистическим экспертизам

32. При проведении дактилоскопической экспертизы идентификация лица, оставившего следы на месте происшествия, осуществляется по

33. При проведении почерковедческой экспертизы идентификация исполнителя рукописного документа осуществляется по

34. При проведении какой из названных экспертиз может быть установлен исполнитель текста рукописного документа

35. Для установления лица, оставившего потожировые следы пальцев рук на месте происшествия, проводится экспертиза

36. На разрешение трасологической экспертизы при исследовании следов обуви не ставится вопрос

37. Для исследования следов обуви проводится экспертиза

38. При исследовании следов орудий взлома на разрешение экспертизы не ставится вопрос

39. Из перечисленных экспертиз не является криминалистической

40. Из приведенных экспертиз является криминалистической

41. Для исследования следов зубов проводится экспертиза

42. Для исследования следов протектора шин автомобиля проводится экспертиза

43. На дактилоскопическую экспертизу потожировых следов пальцев рук в качестве образцов для сравнительного исследования представляется

44. На разрешение трасологической экспертизы по следам обуви ставится вопрос

45. На разрешение трасологической экспертизы по следам орудий взлома ставится вопрос

46. При проведении фотопортретной экспертизы для разрешения поставленных перед экспертом вопросов используются

47. Не является идентификацией

48. Для производства трасологической экспертизы по следам зубов эксперту представляются

49. В процессе КЭМВИ (криминалистическая экспертиза веществ, материалов, изделий) решаются вопросы

50. Если на свежевыкрашенном полу обнаружен след обуви, то в соответствии с принятой в криминалистике классификацией он является

51. Применяемая при производстве экспертизы фотосъемка в ультрафиолетовых лучах является

52. Применяемая при производстве экспертизы фотосъемка в инфракрасных лучах является

53. При проведении трасологической экспертизы по следам зубов для установления лица, оставившего эти следы, используются

54. Применяемая при производстве следственного действия фотосъемка является 55. Анатомические признаки внешности в системе «собственные элементы и признаки облика человека» (при описании по методу словесного портрета) – это

56. Общефизические признаки внешности в системе «собственные элементы и признаки облика человека» (при описании по методу словесного портрета) – это

57. Функциональные признаки внешности в системе «собственные элементы и признаки облика человека» (при описании по методу словесного портрета) – это

58. Используемые в криминалистической практике объективные отображения внешнего облика человека – это

59. В криминалистической практике в качестве субъективных отображений внешнего облика человека используются

60. Применяемая при проведении оперативно-розыскного мероприятия фотосъемка является

61. Для идентификации используются признаки

62. Для установления групповой принадлежности используются признаки

63. К материальным отображениям, по которым идентифицируется человек, относят

64. К субъектам, применяющим криминалистическую технику для обнаружения и изъятия доказательств, может быть причислен

65. Процессуальное оформление применения фотосъемки и других средств криминалистической техники в ходе следственного действия осуществляется в

66. Процессуальное закрепление применения криминалистической техники в ходе следственного действия является обязанностью

67. Субъектом, применяющим криминалистическую технику при производстве экспертизы и предварительного исследования, является

68. Основным назначением опознавательной (сигналетической) фотосъемки является

69. Основным регистрационным признаком в дактилоскопическом учете является

70. Основным регистрационным признаком в учете без вести пропавших и неопознанных трупов является

71. Фоноскопическая экспертиза проводится с целью

72. Обнаруженные на месте происшествия следы и мелкие предметы фотографируются по правилам фотосъемки

73. Для установления исполнителя рукописного документа используются признаки

75. Применяемая при производстве криминалистической экспертизы съемка в рентгеновских лучах является

76. При проведении трасологической экспертизы по следам обуви для идентификации обуви, которой оставлен след, используются признаки

77. При проведении трасологической экспертизы по следам обуви для установления групповой принадлежности используются

78. Из приведенных признаков внешности к особым приметам можно отнести

79. Процессуальные формы технико-криминалистических средств, используются

80. Непроцессуальные формы технико-криминалистических средств применяются

81. Полученные при осмотре данные о ширине колеи транспортного средства, ширине

протектора, количестве осей, базе автомобиля, могут быть использованы для 82. Огнестрельное нарезное оружие может быть идентифицировано по

83. Приведенные признаки внешнего облика человека: осанка (привычная поза), походка, мимика, жестикуляция, артикуляция, голос (речь, акцент), привычки и навыки относятся к группе

84. Признаки огнестрельного повреждения, не зависящие от дистанции выстрела

85. Одним из способов частичной подделки документов является

86. Одним из способов частичной подделки документов является

87. При исследовании частичной подделки документов на разрешение экспертизы не ставится вопрос

88. Частичная подделка документов устанавливается в ходе

89. При исследовании машинописных текстов на разрешение экспертизы не ставится вопрос

90. При исследовании пули и гильзы, обнаруженных на месте происшествия, на разрешение экспертизы не ставится вопрос

91. Для решения вопрос о том, один ли человек или разные лица изображены на двух фотоснимках (прижизненный снимок без вести пропавшего и опознавательный (сигналетический) фотоснимок неопознанного трупа) проводится экспертиза

92. Потожировой след пальца на стекле с точки зрения принятой в криминалистике классификацией является

93. Объективным отображением внешнего облика, используемым в криминалистической практике, является

94. При проведении технико-криминалистической экспертизы машинописных текстов идентификация пишущей машины осуществляется по

95. При технико-криминалистической экспертизе машинописных текстов установление групповой принадлежности осуществляется

96. Словесное описание признаков внешности человека, в том числе по методу словесного портрета является

97. Для проверки человека по дактилоскопическому учету необходимо представить

98. При технико-криминалистической экспертизе машинописных текстов не ставится вопрос

99. Следотека пальцев рук с мест нераскрытых преступлений ведется в

100. Пулегильзотека (коллекция пуль и гильз, изъятых с мест нераскрытых преступлений) ведется в

В истории отечественной криминалистики можно выделить несколько периодов, каждый из которых отличается уровнем развития криминалистики, своими частными задачами и особенностями правового обеспечения. Изучение истории криминалистики позволяет глубже понять ее истоки, социальную функцию и тенденции развития. В настоящее время предложены следующие основные этапы, определяющие развитие отечественной российской криминалистики: первый – до октября 1917 г., связанный с возникновением и первым опытом использования криминалисти-ческих приемов и средств в уголовном процессе дореволюционной России; второй 1917-30-е гг., характеризующийся накопленном эмпирического материала; третий – 40-50-е гг., время формирования частных криминалистических теорий; четвертый – 60-80-е гг., определивший формирование и развитие общей теории и методологии криминалистики; пятый – 90-е гг. – разработка и внедрение новых технологий в изменившихся социальных И экономических условиях в стране, дальнейшее совершенствование общей и частных криминалистических теорий * .

Анализ и подробная характеристика указанных исторических Периодов отечественной криминалистики содержится в достаточно обширной криминалистической литературе, в отдельных работах по истории криминалистики ** .

*Периодизация истории криминалистики с 1917 г. по 1980 г. предложена проф. Р.С. Белкиным.

**См.: Белкин Р.С., Винберг А.И. История советской криминалистики. М., 1982, 1983; Крылов И.Ф. В мире криминалистики. Л., 1980; Самошина З.Г. Исторический очерк развития криминалистики в МГУ. М., 1982; Белкин Р.С. Курс криминалистики. Т. 1. М., 1997.

Криминалистические знания в дореволюционной России

Криминалистические знания в дореволюционной России. В России, как и в других европейских странах, отдельные приемы ведения следствия, распознания подложных документов , сличения подписей и почерков, проведения допросов, очных ставок, осмотров и других следственных действий, содержащие зачатки криминалистических знаний, известны издавна. Однако лишь после судебной реформы 1864 г., покончившей с теорией формальных доказательств , появляется научный интерес к анализу и систематизации методов собирания и использования косвенных доказательств. В этот период такого рода рекомендации содержались главным образом в трудах процессуалистов. Так, в работе А.А. Квачевского «Об уголовном преследовании, дознании и предварительном исследовании преступлений по судебным уставам 1864 г.» были рассмотрены некоторые способы совершения преступлений, показаны свойственные им следы, могущие способствовать розыску преступника; даны рекомендации о порядке составления протоколов, упаковке вещественных доказательств, поиске и приемах собирания различных улик.

Определенную роль в развитии и использовании криминалистических знаний в русском судопроизводстве сыграли широко известная работа Л.Е. Владимирова «Учение об уголовных доказательствах» (1910 г.), книга О.Н. Трегубова «Основы уголовной техники» (1915 г.).

Распространению же истинно криминалистических знаний в конце XIX – начале XX вв. способствовали переведенные и опубликованные в России труды зарубежных криминалистов Г. Гросса, Р.-А. Рейсса, А.Вайнгардта *** , оказавшие значительное влияние на русских авторов. Так, например, работа В.И. Лебедева «Искусство раскрытия преступлений. Дактилоскопия» (1912 г.) фактически является отражением концепции Г. Гросса и других западноевропейских криминалистов по данному вопросу.

***См.: Гросс Г. Руководство для судебных следователей СПб., 1898; Рейсе Р.-А. Научная техника расследования преступлений. СПб., 1912; Вайнгардт А. Уголовная тактика. СПб., 1910.

Велика роль в становлении и развитии отечественной криминалистики Е.Ф. Буринского (1849-1912), которого по праву считают родоначальником исследовательской криминалистической фотографии в области исследования документов. Его монография «Судебная экспертиза документов, производство ее и пользование ею» (1903 г.) далеко выходит за рамки названия и практически является первым оригинальным научным трудом по криминалистике в России. В ней не только излагаются разработанные методы исследования документов, но и сформулирована концепция судебной экспертизы вообще, использования ее в уголовном и гражданском судопроизводстве. Заслугой Е.Ф. Буринского является также создание первого научного экспертного учреждения в России – судебно-фотографической лаборатории при С.-Петербургском окружном суде (1899 г.), на базе которой впоследствии была создана правительственная судебно-фотографическая лаборатория при прокуроре С.-Петербургской судебной палаты (1893 г.), а в 1912 г. открыт первый кабинет научно-судебной экспертизы. Подобные кабинеты в России были созданы в 1914 г. накануне Первой мировой войны в Москве, Киеве, Одессе и сыграли важную роль в области разработки и внедрения криминалистических знаний в уголовном процессе.

Однако в целом следует признать, что в дооктябрьский период криминалистика в России находилась в зачаточном состоянии, применение научных методов в расследовании преступлений носило эпизодический характер, криминалистическая литература была весьма скудна, за исключением упомянутой работы Е.Ф. Буринского. Некоторые вопросы тактики следственного осмотра и обыска были изложены в книге известного криминалиста Б.Л. Бразоля «Очерк по следственной части. История. Практика» (1916 г.).

Развитие криминалистики в советский период. Первый этап этого периода – 1917-30-е гг. – характеризуется накоплением эмпирического материала, на базе которого фактически создавалась отечественная криминалистическая наука, вырабатывалась и совершенствовалась практика экспертных криминалистических учреждений, первоначально преимущественно в органах НКВД. Именно на практической работе в органах НКВД выросли такие ученые криминалисты, как И.Н. Якимов, С.М. Потапов, Н.С. Бокариус, П.С. Семеновский, В.И. Громов, опубликовавшие первые работы по криминалистике в 20-е гг.* Их труды, хотя и испытывали на себе влияние западноевропейских криминалистов (Рейсса, Шнейкерта, Гейндля, Аннушата и др.), фактически были первыми учебниками и практическими руководствами по криминалистике для работников дознания и следствия.

*См.: Якимов И.Н Практическое руководство к расследованию преступлений. М., 1924; Его же. Криминалистика. Руководство по уголовной технике и тактике. М., 1925; Потапов С.М Судебная фотография. М., 1926; Семеновский П.С. Дактилоскопия как метод регистрации. М., 1923; Бокариус НС Справочный альбом по словесному портрету. М., 1924; Громов В.И. Дознание и предварительное следствие (Теория и техника расследования преступлений). М., 1925; Его же. Методика расследования преступлений. М., 1929.

В рассматриваемый период начинается формирование экспертных криминалистических учреждений, которые накапливали богатый эмпирический материал, послуживший базой для первых научных криминалистических обобщений и практических руководств, предназначенных работникам правоохранительных органов . Большое не только практическое, но и теоретическое значение имели опубликованные в 1935 г. книги «Осмотр» И.Н. Якимова, ив 1938 г. «Руководство по осмотру места преступления» Б.М. Комаринца и Б.И.Шевченко. С середины 30-х гг. преподавание криминалистики было введено во всех советских юридических институтах, на юридических факультетах университетов, в специальных учебных заведениях НКВД. Возникла острая потребность в учебниках криминалистики. Первый отечественный учебник, авторами которого были С.М. Потапов, И.Н. Якимов, В.И. Громов и др., был издан в 1935-1936 гг. в двух книгах. В отличие от ранее изданных (например, Якимов И.Н. Криминалистика. Руководство по уголовной технике и тактике. М., 1925), в учебнике были предприняты попытки разработки отдельных теоретических проблем: сущность криминалистики, ее структура, связь с естественными науками, вопросы планирования расследования.

В 1938 г. было осуществлено еще одно издание учебника криминалистики для вузов (тех же авторов), а в 1940 г. вышел первый учебник для юридических школ Б.М. Шавера и А.И. Винберга. Изданные учебники отражали достигнутый к тому времени уровень развития криминалистической науки в советской стране. К тому времени живая связь с зарубежными криминалистическими центрами прервалась.

Формирование частных криминалистических теорий

Формирование частных криминалистических теорий (40– 50-е гг.). Начиная с 1940 г., отмечается довольно интенсивное развитие отечественной криминалистики. Этому способствовали опубликованная в 1938 г. статья Б.М. Шавера «Предмет и метод советской криминалистики»*, и также статья С.М. Потапова «Принципы криминалистической идентификации»**, положившие начало формированию теоретических основ криминалистики и одной из ее важнейших теорий.

**См.: Сов. гос-во и право. 1940. № 1.

Начавшаяся Великая отечественная война (1941-1945 гг.) приостановила фундаментальные научные исследования проблем криминалистики, но экспертная научно-исследовательская работа по отдельным частным вопросам практического значения продолжалась весьма успешно.

С середины 40-х гг., по окончании войны, в отечественной криминалистике продолжился процесс формирования ее теоретических основ, сопровождавшийся развитием представлений о предмете, системе и природе криминалистики. Одновременно происходит формирование частных криминалистических теорий и учений. Закладываются методологические основы криминалистики, система криминалистики и ее методы, разрабатываются проблемы криминалистической трасологии, баллистики, фотографии и технического исследования документов, судебного почерковедения и криминалистической регистрации. Именно в этот период проходили дискуссии о предмете криминалистики (1955 г.), разрабатывалась концепция криминалистической идентификации (С.М.Потапов, 1946 г., В.Я Колдин, 1957 г.), были опубликованы оригинальные работы Б.И. Шевченко «Научные основы современной трасеологии» (1947 г.), Б.М. Комаринца «Криминалистическая идентификация огнестрельного оружия по стреляным гильзам» (1945 г.), С.М. Потапова «Судебная фотография» (1955 г.), Н.А. Селиванова «Судебно-оперативная фотография» (1955 г.), В.Ф. Орловой «Основы идентификации личности по почерку» (1952 г.) и др.

Велись активные изыскания и в области технико-криминалистического исследования документов. В 1949 г. была опубликована работа Н.В. Терзиева и А.А Эйсмана «Введение в криминалистическое исследование документов» в двух частях. В первой книге, автором которой был Н.В. Терзиев, были рассмотрены в историческом аспекте вопросы исследований письменных документов в России и за рубежом, впервые введен автором термин «техническая экспертиза документов», охарактеризованы предмет и система криминалистического исследования документов, методика осмотра документов. Во второй книге, подготовленной А.А. Эйсманом, описаны технические средства, приемы и методы, используемые при технико-криминалистическом исследовании документов. Последующие работы А.А. Эйсмана в этом направлении обогатили криминалистику электронно-оптическими методами усиления контраста и преобразования невидимого инфракрасного изображения в видимое с помощью прибора ЭОП.

С середины 50-х гг. активно разрабатывалось учение о версии и планировании расследования (А.Н. Васильев, С.А. Голунский, Н.А. Якубович, Г.Н. Мудьюгин), продолжившееся в последующий. период (60-70-е гг.).

Был опубликован ряд фундаментальных работ по тактике следственных действий. Начало было положено проф. Якимовым, который в 1947 г. защитил докторскую диссертацию на тему «Следственный осмотр». На эту же тему были выполнены пособие коллектива авторов ВШ МВД под руководством А.И. Винберга (1957 г.), монография В.И. Попова «Осмотр места происшествия» (1956 г.) и работа коллектива авторов ВНИИ криминалистики Прокуратуры СССР под руководством А.Н. Васильева «Осмотр места происшествия» (1960 г.).

Вопросы тактики следственного эксперимента исследовались в работах Л.Е. Ароцкера (1951 г.), Н.И. Гуковской (1958 г.), Р.С. Белкина (1959 г.). Много статей, отдельных монографических и диссертационных работ было посвящено вопросам тактики допроса, пик которых однако пришелся на последующий период (60-70-е гг.).

Формирование общей теории криминалистики

Формирование общей теории криминалистики (60–80-е гг.). В этот период, начиная с середины 60-х гг., в криминалистике получило развитие исследование общетеоретических проблем науки, было положено начало формированию ее нового раздела – «Теоретические и методологические основы». Вновь внимание ученых было привлечено к проблеме предмета криминалистики в свете требований и достижений научно-технического прогресса, исходя из необходимости объединения в единой теории сформировавшихся к этому времени и продолжающих формироваться частных теорий.

Наиболее значительными в этом плане были фундаментальные монографические работы С. П. Митричева «Теоретические основы советской криминалистики» (1965 г.), Р.С. Белкина и А.И. Винберга «Криминалистика и доказывание» (1969 г.), цикл работ В.Я. Колдина, посвященных проблеме идентификации и ее роли в судебном доказывании (1969, 1978 гг.), Н.А. Селиванова, В.Г. Танасевича, А.А. Эйсмана, Н.А. Якубович «Советская криминалистика. Теоретические проблемы» (1978 г.), А.Н. Васильева и Н.П. Яблокова «Предмет, система и теоретические основы криминалистики» (1984 г.), Р.С. Белкина – 3-томный труд «Курс криминалистики» (1977, 1978, 1979, 1997 гг.), его же работы, посвященные проблемам теории криминалистики (1986, 1987 и 1988 гг.) и многие другие.

На основе общей теории сформировались новые направления криминалистики: учение о способах совершения преступлений и сокрытия следов (Г.Г. Зуйков, И.М. Лузгин, В.П. Лавров), о криминалистической характеристике преступлений (Р.С. Белкин, В.А. Образцов, И.А. Селиванов, Н.П. Яблоков).

В этот период (конец 60-х – 70-о гг.) после многолетнего перерыва началась интенсивная разработка вопросов использования данных психологии в расследовании преступлений. Так, была опубликована монография А.Р. Ратинова «Судебная психология для следователей» (1967 г.), увидели свет работы А.В. Дулова, В.А. Васильева и др.

Данный этап развития криминалистики, помимо разработки вопросов общетеоретического и методологического характера, характеризуется также исследованием и формированием общетеоретических положений таких разделов криминалистики, как криминалистическая техника, криминалистическая тактика и криминалистическая методика расследования отдельных видов преступлений и их подразделов (отраслей).

В области криминалистической техники , которая в структуре криминалистики является наиболее динамичной системой, постоянно испытывающей влияние научно-технического прогресса, на базе широкого использования достижений естественных и технических наук постоянно происходят процессы дифференциации и специализации средств исследования. В орбиту судебного исследования оказались включенными новые объекты, доказательственные свойства которые ранее были недоступны для следствия и суда.

Научный потенциал криминалистической техники составляют работы, содержащие анализ и характеристику технико-криминалистических средств и методов исследования вещественных доказательств, использование специальных познаний в расследовании и судебном рассмотрении уголовных дел, общетеоретических проблем судебной экспертизы (Н.А. Селиванов, В.И. Гон-чаренко, Г.И. Грамович, И.Н. Сорокотягин, А.И. Винберг, В.А. Арсеньев, Ю.Г. Корухов, А.Р. Шляхов). Отдельным разделам криминалистической техники посвящены работы: Б.И. Шевченко, Г.Л. Грановского, И.Ф. Крылова – вопросы трасологии; В.Ф. Орловой – проблемы идентификации по почерку; Б.М. Комаринца, Е.Н. Тихонова – проблемы судебно-баллистической экспертизы; В.А. Снеткова, А.М. Зинина, З.И. Кирсанова – проблемы портретной идентификации.

В разработку теоретических проблем криминалистической тактики большой вклад внесли А.Н. Васильев, Р.С. Белкин, Л.Я. Драпкин, А.В. Дулов, В.Е. Коновалова, В.И. Комиссаров, А.М. Ларин, И.М. Лузгин и др. Проблематика криминалистических ситуаций исследовалась в трудах И.Ф. Герасимова, Л.Я. Драпкина, В.К. Гавло; тактические комбинации и тактико-криминалистические операции были объектом исследования Р.С. Белкина, А.В. Дулова, В.И. Шиканова.

Вопросы тактики отдельных следственных действий исследовались в работах Н.И. Порубова, А.Б. Соловьева, Л.М. Карнеевой (проблемы допроса), П.П. Цветкова, В.А. Снеткова, З.Г. Самошиной (предъявление для опознания), А.Р. Ратинова (тактика обыска).

Криминалистическая методика

Криминалистическая методика , оформившаяся в самостоятельную часть криминалистики во второй половине 30-х гг., сначала активно развивалась в направлении разработки методик расследования отдельных видов преступлений.

Начиная с 70-х гг., значительно активизировались усилия криминалистов в области исследования общих теоретических и методологических проблем методики расследования, в том числе и по вопросам ее предмета. По этим вопросам был опубликован ряд содержательных работ А.Н. Колесниченко, В.Г. Танасевича, А.Н. Васильева, Н.П. Яблокова, В.А. Образцова, Н.А. Селиванова, И.А. Возгрина, И.Ф. Герасимова, А.В. Дулова и др.

На стыке между тактикой и методикой возникли такие самостоятельные направления в развитии криминалистической науки, как моделирование процесса расследования (И.М. Лузгин), разработка основ организации расследования и повышения его эффективности (Л.А. Соя-Серко, А.Б. Соловьев), организация и принципы расследования «по горячим следам» (В.П. Лавров), вопросы изучения личности обвиняемого и потерпевшего в процессе расследования (В.В. Вандышев, Ф.В. Глазырин, П.П. Цветков).

Современный этап развития криминалистики

Современный этап развития криминалистики (90-е гг.). Происшедшие в этот период существенные изменения в политической и экономической сферах жизни страны, распад СССР не могли не оказать значительного влияния на структуру и динамику преступности и в связи с этим поставили перед наукой криминалистикой ряд новых задач. Принятие новой Конституции РФ, других законов в области правоприменительной деятельности органов расследования, изменение политической структуры общества вызнали необходимость вновь обратиться к теоретическим и методологическим проблемам криминалистики, пересмотреть отдельные положения в свете новых задач и более углубленного их исследования. Криминалистика менее других юридических наук была идеологизирована и достаточно легко освободилась от имевших место незначительных последствий классового подхода при анализе некоторых методологических проблем.

Итогом такого пересмотра явилось новое издание фундаментального трехтомного курса криминалистики Р.С. Белкина, коллективной монографии по общей теории судебной экспертизы под редакцией Ю.Г. Корухова и проблемам идентификации в судебной экспертизе под редакцией В.Я. Колдина (1996-1997 гг.).

Вместе с тем потребовалась разработка новых частных методик расследования преступлений, впервые возникших в изменившихся экономических условиях (хищения денежных средств с помощью фальшивых авизо, кредитных карт, чеков «Россия»; преступления, совершенные организованными преступными группировками). Одновременно появилась необходимость в создании новых тактических приемов для ряда следственных действий, например, предъявления для опознания, формировании тактических операций по защите свидетелей и потерпевших. Продолжаются исследования в области общетеоретических вопросов всех разделов криминалистики (Т.В. Аверьянова, Е.Р. Россинская – в криминалистической технике, С.И. Цветков, Л.Я. Драпкин – в криминалистической тактике, В.А. Образцов, Н.П. Яблоков – в криминалистической методике). Созданы новые криминалистические теории – ситуалогия (Т.С. Волчецкая), теория криминалистического риска (Г.А. Зорин), механизма преступной деятельности (А.Ф. Лубин). Все больше уделяется внимания внедрению в криминалистическую практику компьютерных технологий, формируется методика расследования компьютерных преступлений.

По своему уровню и достижениям отечественная криминалистика не уступает, а в ряде случаев (решение общетеоретических проблем) существенно превосходит зарубежную криминалистику.

3. Криминалистические экспертные и научные учреждения

Становление и развитие отечественной криминалистики связано с формированием и функционированием экспертно-криминалистических учреждений.

В годы революции и гражданской войны имевшиеся в России кабинеты научной судебной экспертизы были практически полностью уничтожены, так что новая экспертная система формировалась буквально на пустом месте.

Первоначально экспертные учреждения создавались в органах внутренних дел. Уже в 1919 г. при центральном управлении уголовного розыска начал работать первый кабинет судебной экспертизы, который возглавлял П.С. Семеновский. В 1922 г. кабинет был преобразован в научно-технический отдел (НТО) Управления уголовного розыска НКВД РСФСР. Одновременно и в Петрограде был организован научно-технический кабинет при подотделе уголовного розыска. К 1936 г. аналогичные научно-технические подразделения были созданы по всему Союзу.

В РСФСР до середины 30-х гг. действовала лишь система научно-технической службы в органах милиции. В 1936 г. в Москве были созданы первые криминалистические лаборатории – при Московском правовом институте им. П. Стучки (позднее – Московский юридический институт) и в Институте уголовной политики при Прокуратуре СССР, Верховном Суде СССР и Наркомате юстиции РСФСР. В 30-е гг. криминалистические лаборатории создаются при Ленинградском, Свердловском, Саратовском, Казанском и других юридических вузах. В 1940 г. аналогичная лаборатория была организована в Ташкентском юридическом институте.

Эти лаборатории наряду с практическим обучением студентов занимались производством криминалистических экспертиз для органов прокуратуры, суда, арбитража (главным образом исследованием документов), а также вели большую научно-исследовательскую работу, опираясь на данные экспертной практики.

В годы войны (1941-1945 гг.) основная тяжесть экспертной работы приходилась на научно-технический отделы милиции, и они успешно справились со стоявшими перед ними задачами. В конце 1945 г. создается НИИ криминалистики Главного управления милиции, который возглавил экспертную систему органов внутренних дел. В 1960 г. НИИК был преобразован в НИИ милиции МВД. В 1969-1983 гг. в МВД СССР функционировала Центральная криминалистическая лаборатория, выполнявшая наиболее сложные экспертные исследования. В 1983 г. на базе ЦКЛ и отделов криминалистических экспертиз ВНИИ МВД была создана лаборатория криминалистических исследований, преобразованная в 1990 г. в самостоятельный Всесоюзный научно-криминалистический центр МВД СССР. С 1992 г. ВНКЦ и ЭКУ МВД СССР объединены в Экспертно-криминалистический центр МВД РФ, который возглавляет в научно-методическом отношении экспертные учреждения органов внутренних дел.

Система экспертных криминалистических учреждений Минюста начала функционировать в конце 40-х гг. В 60-е гг. она сложилась окончательно в государственную систему экспертных учреждений, включавшую восемь республиканских научно-исследовательских институтов судебной экспертизы и более 50 лабораторий судебной экспертизы. Научное и методическое руководство в области судебной экспертизы осуществлял созданный в 1962 г. ЦНИИ судебных экспертиз, который в 1970 г. получил наименование Всесоюзного НИИСЭ (ныне Федеральный центр судебных экспертиз Министерства юстиции РФ).

В настоящее время в Российской Федерации в системе Министерства юстиции действуют более 60 центральных, областных, краевых научно-исследовательских лабораторий судебных экспертиз и их филиалов.

Научно-исследовательская работа в области криминалистики по линии прокуратуры выполнялась в НИИ криминалистики Прокуратуры СССР, впоследствии переименованного во ВНИИ по изучению причин и предупреждению преступлений, ныне – Научно-исследовательский институт проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ.

Следует отметить также важную роль в разработке криминалистических проблем кафедр криминалистики, существующих ныне в Московском, Кубанском, Саратовском и Удмуртском государственных университетах, Екатеринбургской, Саратовской и Московской юридических академиях, в юридических институтах МВД Москвы, Волгограда, Саратова, Санкт-Петербургском юридическом институте Генеральной прокуратуры РФ.

Отыщи всему начало, и ты многое поймешь. К. Прутиков, управляющий Пробирной палаткой Но сравнению, например, с математикой или астрономией, история которых исчисляется тысячелетиями, криминалистика молода. Как самостоятельная наука она возникла в последней четверти XIX в. В то время в австрийском городе Граце жил необыкновенный человек. Его звали Ганс Гросс. Он много лет служил следователем и вкладывал душу в свою работу. Гросс не только расследовал преступления, но и стремился уяснить общие причины успехов и неудач расследования. Он искал ответа на вопросы, какие знания могут быть с пользой применены при осмотрах, допросах, экспертизах при расследовании отдельных видов преступлений. Этому Г. Гросс посвятил немало книг и научных статей. Самым значительным из его трудов явилось изданное в 1892 г. «Руководство для судебных следователей как система криминалистики». Переводы этой книги были опубликованы во многих странах мира. Несколько раз переводы «Руководства» издавались в России, С выходом в свет этой книги связывается рождение криминалистики. В трудах Г. Гросса обобщено едва ли не все известное следственной практике и юридической науке Западной Европы и Америки об орудиях и способах совершения преступлений, о выявлении, сохранении и исследовании оставляемых преступником следов и вещественных доказательств. Но первостепенное значение Г. Гросс придавал личности следователя, его нравственным, волевым, интеллектуальным качествам. Вот его рассуждения на этот счет, бросающие отраженный свет на требования, предъявляемые автором к самому себе: «Следователю, строго говоря, должны быть присущи все хорошие качества, которыми наделен человек: неустанное усердие и рвение, самоотвержение и твердость, остроумие и знание людей, образование, безусловно вежливое отношение ко всем, железное здоровье и сведения по всем отраслям знания, - эти качества предполагаются сами собой, но на некоторых я хочу остановиться, так как, мне кажется, им придают слишком малое значение. Прежде всего я требую, чтобы следователь обладал твердой решимостью в характере и действиях. Нет ничего более печального и вредного, чем следователь медлительный, малодушный и вялый; мне кажется, эти последние качества скорее простительны кавалеристу, но отнюдь не следователю, и у кого нет этой решительности, тот должен избрать другую отрасль юриспруденции. Он никогда не будет хорошим следователем. Это качество следователь должен проявить не только в том деле, где он сталкивается с раздраженным, строптивым или даже агрессивным обвиняемым, но и тогда, когда вдали от постоянного места службы один, без чинов полиции он должен допросить и задержать такого обвиняемого. Положительно неприятно видеть следователя, который берется за дело медленно, неуверенно, робко, так сказать в белых перчатках. Напротив, сердце радуется, когда наблюдаешь следователя, действующего энергично, твердо от начала до конца. Часто одна энергия с успехом заменяет талант и многолетний опыт. А где энергии нет, то ее уже нечем заменить»1. Выписывая эти строчки, я подумал: до чего же верно. И вспомнил своего коллегу Николая Герасимовича Корбачева. По окончании юридического института он был направлен на стажировку в прокуратуру одного из городов Верхневолжья, где служил и я. Рабочих рук не хватало. Прокурор передавал стажеру дела и отдельные поручения наравне со следователями. Однажды поздним вечером он зашел ко мне в кабинет совершенно изможденный. Оказалось, ему попало поступившее с Урала поручение разыскать и задержать скрывшегося обвиняемого. Автомашины прокуратура не имела.. Общественного транспорта в городе не было. Николай Герасимович прошел пешком по четырем указанным в поручении адресам родственников и знакомых разыскиваемого и не нашел его, но узнал еще один адрес - на дальней окраине города - и решил, немного передохнув, направиться туда. О том, что такие поручения положено выполнять милиции, а не следователю, он не знал. От совета же прервать поиски до утра он отмахнулся (и в том был резон: в случае промедления родственники могли предупредить разыскиваемого, и он оставил бы город). Мы вышли на улицу. К счастью, случайно встреченный знакомый шофер отвез нас по пятому адресу. Там и был задержан беглец. В те же первые дни работы Корбачеву поручили расследовать убийство, совершенное в воровском притоне. Очевидцы - подружки убийцы и убитого сочли за благо помалкивать. Николай Герасимович не пожалел времени, чтобы убедить их сказать правду. Они дали показания, уличающие в убийстве вора- рецидивиста, однофамильца известного военачальника. И вот через тонкую стенку, разделявшую наши кабинеты, слышу, как молодой коллега увещевает допрашиваемого: «Товарищ Ворошилов! Товарищ Ворошилов! Поимейте совесть!» Он еще даже не знал, что в подобных случаях лучше бы обращаться к допрашиваемому по имени-отчеству. Но компенсируя неопытность целеустремленностью, стажер успешно раскрыл это убийство. Опыт пришел потом, Со временем Николай Герасимович стал одним из лучших следователей области. К качествам, безусловно необходимым следователю, Г. Гросс относил также чрезвычайную точность. Он настаивал на всесторонней проверке сведений о промежутках времени между исследуемыми событиями, о расстояниях, которые в ходе этих событий преодолели преступник и его жертва, и т. д. Эти указания старого следователя из Граца сохраняют значение и по сей день. Темным декабрьским вечером Кустова была убита ударом ножа на окраине Торжка". Прохожие только и видели, как она с криком выбежала на проезжую часть улицы и упала. Через считанные минуты ее погрузили на случайно проходившую мимо автомашину «скорой помощи». Но в приемный покой ее доставили уже мертвой. Преступник, судя по следам, дворами и огородами убежал на противоположную сторону квартала. Свидетели его не разглядели. По обвинению в этом преступлении был осужден Свеклин. Одним из уличающих доказательств были показания кондуктора автобуса, которая из окна видела подсудимого идущим в сторону места убийства. Время, записанное в протоколе ее допроса, сходилось с названным свидетелями, оказавшимися на месте преступления: «около восьми часов вечера». У вышестоящего суда возникли сомнения в виновности осужденного. Приговор был отменен с направлением дела на дополнительное расследование. Только после этого были приняты меры, чтобы уточнить время, когда было совершено убийство, а также когда кондуктор видел Свеклина из окна своего автобуса. В журнале приемного покоя больницы имелась запись о том, что умершая Кустова доставлена в 20 час. 15 мин. В ходе следственного эксперимента было определено время пути автомашины от места происшествия к ближайшей больнице: три минуты. С учетом времени, предшествующего появлению автомашины, а также потребовавшегося, чтобы погрузить потерпевшую, получалось, что убийство совершено между 20 час. 03 мин. и 20 час. 10 мин. Следователь также разыскал путевой лист автобуса, на котором в тот день работала свидетель обвинения. В нем имелась компостерная отметка о прохождении автобуса через диспетчерский пункт в 19 час. 55 мин. Следующим экспериментом было определено, что от диспетчерского пункта до того места, где кондуктор видела Свеклина, автобус с остановками по графику идет 20 минут и еще столько же требуется, чтобы дойти оттуда до места преступления. Значит, если бы Свеклин действительно шел туда, где была убита Кустова, он опоздал бы по меньшей мере на полчаса. Уточнение этих обстоятельств позволило уяснить, что показания кондуктора подтверждают алиби Свеклина, не уличают, а оправдывают. В данном случае точность исследования способствовала реабилитации невиновного. А вот как Г.Гросс очерчивал круг интеллектуальных задач следователя: «Ему приходится решать вопросы по всем без исключения отраслям человеческого знания, он должен знать различные языки, уметь рисовать и должен знать, что ему может ответить судебный врач. Он должен быть знаком с уловками браконьеров, равно как и с приемами биржевого спекулянта, знать, каким образом был совершен подлог завещания, как именно произошло железнодорожное крушение, как действовали в известной карточной игре, как произошел взрыв котла и каким образом продавец лошадей обманывал покупателей, он должен быть осведомлен в счетоводстве торговых книг, должен понимать воровской жаргон, уметь разбирать шифрованное, понимать работу и орудия всех ремесел»2. Некоторые из этих требований (например, знать разные языки) современному российскому следователю могут показаться чрезмерными. Конечно, Г. Гросс находился в специфической языковой ситуации. В границах Австро- Венгрии, где он служил, бок о бок с австрийскими и судетскими немцами, венграми жили чехи, словаки, поляки, украинцы, хорваты, словенцы, итальянцы и др. Незнание языков местного населения, необходимость часто прибегать к услугам переводчика, очевидно, осложняют следственную работу. У российского следователя подобные проблемы до последнего времени возникали разве что в Дагестане с его многоязычным населением. Однако положение изменяется. Получает развитие экономическое, культурное, правовое сотрудничество России с ближним и дальним зарубежьем. Оборотной стороной этих в общем-то прогрессивных тенденций является рост доли иностранцев среди потерпевших, а также преступников. Возникают и усиливаются связи международных преступных группировок. Поэтому и у нас уже входят в цену следователи-полиглоты. Гросса беспокоили проблемы подготовки следователей. Он не видел ничего хорошего в том, что студент юридического факультета, проходя курс наук, не знает, к какой области приложения сил его готовят - будет ли он адвокатом или дипломатом, нотариусом или судьей. Гросс ратовал за создание кафедр криминалистики для специализированной подготовки студентов, намеренных пойти на следственную работу, а также для повышения квалификации следователей и судей по уголовным делам. Для Гросса было также очевидным, что и при оптимальной университетской подготовке на формирование корпуса следователей из молодых людей с энциклопедическими знаниями, готовых раскрыть любое преступление, рассчитывать нельзя. Поэтому очень важное значение он придавал самообучению, постепенному пополнению знаний. Как это делается, Г. Гросс показывает на собственном примере: «С тех пор как стал юристом, я ни разу не упускал случая осмотреть сельскохозяйственную ферму, фабрику или завод, причем всегда просил заведующих подробно разъяснить мне действие машин, и могу удостоверить, что ни разу не встречал нелюбезного или хотя бы равнодушного приема... Приобретенные таким образом познания весьма облегчают труд следователя» " В России труды Г. Гросса с 1930 г. не переиздавали. И об этом можно сожалеть. Ибо из них и сегодня следователь почерпнет ценные советы о том, как производить осмотры и допросы, полезные сведения о возможных физических, химических, минералогических, ботанических, зоологических исследованиях в уголовных делах, об уловках преступников, о следах человека, о способах совершения и приемах раскрытия всевозможных краж, мошенничества, поджогов, о расследовании несчастных случаев на предприятиях. Факты и соображения Г- Гросса по сей день воспроизводятся едва ли не во всех европейских (включая и российские) учебниках криминалистики, причем нередко без ссылок, в вялом пересказе, не передающем горячей увлеченности, с которой старый следователь из Граца относился к следственной работе. В 1897 г. в г. Линце при деятельном участии Г. Гросса был созван Конгресс международного союза криминалистов. Конгресс принял решение, рекомендующее включить преподавание криминалистики в программу юридических факультетов. Участники Конгресса назвали Г. Гросса отцом криминалистики. Оставив практическую деятельность, Г. Гросс создал в Карловом университете (Прага) и возглавил первую в мире кафедру криминалистики. Мне довелось побывать в Карловом университете в 80-х гг. Кафедрой криминалистики тогда руководил академик Ян Пещак, в прошлом военный следователь, первоклассный мастер по раскрытию убийств, автор монографии «Следственные версии» и других книг о расследовании. Идущая от Г. Гросса традиция связи теории и практики на этой кафедре продолжалась. Развитие научных методов раскрытия преступлений в России долгое время сдерживалось неразвитостью уголовного судопроизводства. До 1864 г. в стране функционировал негласный инквизиционный письменный процесс с присущей ему системой формальных доказательств. По этой системе значение доказательства совершенного, т. е. достаточного для постановления обвинительного приговора, придавалось признанию обвиняемым своей вины в суде. Признание же, сделанное вне суда, но удостоверенное заслуживающим уважения свидетелем, считалось половинным доказательством. Так же расценивались показания свидетеля-очевидца. Однако если против подсудимого свидетельствовали его отец или мать, этого уже было достаточно для обвинительного приговора. В случае противоречий в показаниях свидетелей закон предписывал отдавать предпочтение мужчине перед женщиной, знатному перед незнатным, ученому перед неученым, духовному перед светским. К уликам по закону относились, в частности, худая молва, злые слухи, совершение обвиняемым подобных преступлений прежде, изменение и «превратное толкование» обвиняемым своих показаний. Ряд лиц не допускался к допросу в качестве свидетелей. Среди них: «смертоубийцы, разбойники, воры, люди, портившие тайно межевые знаки»; «явные прелюбодеи»; «не бывшие никогда у Святого Причастия»; «те, кто от церкви отчуждены или прокляты»; «иностранцы, коих поведение неизвестно». Исследование обстоятельств дела по системе формальных доказательств сводилось к домогательству от подсудимого «достоверного» признания своей вины и арифметическому подсчету Силы улик. Просвещенные либералы прошлого века иронизировали по поводу архаических правил дореформенного суда. Как свидетельства абсурдности системы формальных доказательств эти правила приводят и современные историки процесса. Вряд ли правильно, однако, видеть здесь лишь недомыслие наших предков. В этих странных на нынешний взгляд законах была своя логика. С точки зрения самодержца, возможно, лучше было бы пренебречь истиной по тому или другому делу, нежели допустить, чтобы незнатные и светские уличали в суде во лжи представителей сословий, на которых заждется трон, - дворянства, духовенства. Законодатель должен был считаться и с нехваткой среди судей правоведов, да и вообще образованных людей. Поэтому старые кодексы служили не только собраниями норм, определяющими права и обязанности участников процесса, но и своеобразными учебными пособиями, разъясняющими, какие бывают доказательства, как ими пользоваться сообразно видам высшей власти. JI.P. Шейнин, автор лживых рассказов о следователях и чекистах, участник фальсифицированных политических процессов 30-х гг., обращался к истории российского правосудия, чтобы противопоставить «проклятое прошлое» изумительной советской действительности. Он писал: «Следователь Филовертов, выведенный Салтыковым-Щедриным на страницах "Губернских очерков", так рассуждал о своей работе: "Я не вхожу в свою совесть. Я не советуюсь с моими личными побуждениями, я смотрю только на то, соблюдены ли формальности, и в: этом отношении строг до педантизма. Есть у меня в руках два свидетельских показания, надлежащим образом оформленные, я доволен и пишу: есть. Если их нет, я тоже доволен и пишу: нет. Какое мне дело до того, совершено ли преступление в действительности или нет"»3. В данном случае цитата вырвана из контекста и приспособлена к заданной цели. В рассказе же Салтыкова- Щедрина «Надорванные» Филовертов говорит о различии в деятельности следователя и судьи, состоящем в том, что первый имеет дело с «живым материалом», видит обвиняемого, потерпевшего, свидетелей, а второй - «с мертвой буквою», только с письменными показаниями. И процитированные Шейниным слова сказаны от имени судьи, а не следователя. Видимо, не случайно этому персонажу сообразно литературной традиции дана нарицательная фамилия (от греческого «phileo» - «люблю» и латинского «veritas» - «истина»). Противоречие между «живым материалом» и «мертвой буквой» духовно и телесно надорвало Филовертова, уже на надеющегося дожить до светлых дней0. Упрощенным был бы, однако, взгляд на дореформенное царское законодательство как на непреодолимую преграду к достижению истины. В любом государстве, при любом режиме власть заинтересована в исполнении своего уголовного закона. И всегда находились, люди, для которых не «оформление дела», а раскрытие преступления, изобличение действительного преступника составляют смысл работы по уголовному делу. Они-то в повседневной практике на ощупь вырабатывали криминалистические приемы и методы расследования еще до того, как возникло само понятие криминалистики. Так, Иван Тихонович Посошков, современник Петра I, для предупреждения и разоблачения лжесвидетельства советовал: «...с великим притужением, напорно всякими образы разными допрашивать: давно ли то было и товарищи ево как в росписи написаны, все ли тут были, и прежде ли ево они пришли или после, или все они вместе пришли и отъкуду пришли, где они сошлися, и отьчего у них сталось и как кончилось, и о коем часе дня или ночи и в какой хоромине или на дворе или в каком ином месте. И буде в хоромах, то в коем: месте, в переднем углу или у дверей или у печи или за столом, и сидя или стоя, и рано или поздно, и на дворе ведрено ли в то время или ненастливо было и после того случая как разошлися и кто из них прежде пошел от него и кто остался, или пошли и сколько их было и всех ли он знает иль никого не знает?.. И, допрося, отвести ево в особное место, чтобы он ни с кем никакого слова не промолвил»7. Работая следователем, я не раз пользовался этим приемом и убедился, что подобного града вопросов не выдержит самый изощренный сговор о даче ложных показаний. Еще в дореформенное время стал блестящим криминалистом- практиком начальник сыскной полиции Петербурга Иван Дмитриевич Путилин. В бытность окружным прокурором А. Ф. Кони наблюдал за деятельностью Путилина и оставил воспоминания о том, как он раскрыл убийство иеромонаха Александре- Невской лавры Иллариона. Иеромонах жил в двухкомнатной келье. Он вел уединенный образ жизни, лишь изредка принимал у себя певчих и поил их чаем. Как-то спохватились, что Илларион уже два дня не выходит из кельи. Когда вошли в келью, то увидели на полу в луже запекшейся крови труп иеромонаха со множеством ножевых ран. На руках и лице виднелись следы борьбы. Длинная седая борода была почти вырвана, и спутанные клочья ее валялись на полу в обеих комнатах. На столе стоял самовар и стакан с остатками чая. На, тумбочке у входа - медный подсвечник в виде глубокой чаши, почти в уровень с краями наполненный кровью. Исчезла сумка с золотыми монетами, которую Илларион брал с собою в заграничные поездки. Возникло предположение, что убийца - один из послушников, приглашенный стариком попить чаю. Но кто именно? Оказалось, в лавре без прописки жили послушники других монастырей, причем они могли в любое время незаметно уходить из лавры и возвращаться, перелезая через ограду обители. К концу осмотра на место преступления приехал Путилин. Он внимательно ознакомился с обстановкой, после чего у него состоялся разговор с А. Ф. Кони. - Я пошлю агентов по пригородным железным дорогам. Убийца, вероятно, сейчас кутит где-нибудь в трактире возле станции. - Но как агенты узнают убийцу? - Он ранен в кисть правой руки, - убедительно сказал Путилин. - Это почему же? - Вот видите этот подсвечник? На нем много крови, и она натекла не брызгами, а ровной струей. Значит, это не кровь убитого, да и натекла она после убийства. Ведь нельзя предположить, что напавший резал старика, держа свечку в руках: его руки были заняты. В одной был нож, а в другой он, как видно, хватал старика за бороду. - Ну хорошо. Но почему он ранен в правую руку, а не в левую? - А вот почему. Пожалуйте сюда, к комоду. Видите: убийца тщательно перерыл все белье, отыскивая в нем спрятанные деньги. Он переворачивал каждое полотенце, как перелистывал страницы книги. И видите - на каждом свернутом полотенце внизу пятно крови. Это правая рука, а не левая: при переворачивании левой рукой пятна были бы сверху. Вечером того же дня убийцу схватили на станции Любань в трактире, где он расплачивался золотом. Ладонь правой руки у него была ранена. Он сознался в преступлении и был предан суду. Присяжные признали его виновным. Версия Путилина, которая привела к раскрытию убийства, явилась сплавом редкостного профессионального опыта, природной наблюдательности и логики. По следам крови он определил не только механизм и мотивы преступления, но и броскую примету убийцы - ранение правой руки. Знание повадок тех, кто совершает такие преступления, подсказало ему направление поиска. Возможно, он принял во внимание, что неподалеку от лавры проходит Николаевская железная дорога, которой воспользуется убийца, чтобы скорее оставить город, но при этом не удержится от посещения одного из попутных трактиров. Путилин, как и его современник, прототип пристава следственной части Порфирия Петровича из «Преступления и наказания», был самородком, криминалистом: от Бога. Но уже во времена А. Ф. Кони они являли собой вчерашний день уголовного судопроизводства. Реформа 1864 г. вызвала к жизни новый для России тип суда. Главный вопрос уголовного дела - о виновности подсудимого в преступлении - решали не судьи- чиновники, а призванные по жребию присяжные заседатели. Этот суд не был связан правилами о предустановленной ценности тех или иных доказательств. Свое решение присяжные обязаны были принимать по внутреннему убеждению, т. е. по совести, не давая никому отчета, почему они пришли к выводу о виновности или невиновности подсудимого. В этих условиях исход процесса во многом зависит от того, кому - обвинителю или защитнику - удастся убедить присяжных в своей правоте. И успех приходит к тому, кто наиболее полно, эффективно использовал арсенал всевозможных доказательств. Этот арсенал неуклонно расширялся. Суд присяжных пришел в континентальную Европу в начале XIX в. - века просвещения. Это был век великих открытий в разных областях математики, физики, химии, биологии, психологии. Особое значение доя судебного исследования материальных объектов имели прикладные результаты по оптике, аналитической химии, ботанике. Открылись недоступные доселе методы: изучения обстоятельств дела. Новые суды жаждали криминалистики. И она возникла на стыке теории судебного права с науками о природе и человеке. В России выдающиеся результаты были достигнуты в одном из разделов криминалистики - в судебной фотографии. Этим российская наука обязана Евгению Федоровичу Бурин- скому. На свой страх и риск он создал первую в мире криминалистическую фотолабораторию. Своей задачей он считал постоянное зоркое наблюдение за успехами фотографической техники, заимствование и, главное, переработку всего, что может быть в ней полезного для разных судебных исследований. Буринский открыл метод цветоотделительной фотосъемки для выявления невидимых и поврежденных надписей. Этот метод он применил в экспертизе по делу некоего Юнгерца. Для современного читателя это дело интересно помимо прочего и тем, что способ банковских хищений, примененный в недавних миллиардных аферах с фальшивыми авизовками, оказывается, известен более ста лет назад. Суть дела состояла в том, что в г: Козлов (ныне Мичуринск) пришло из Петербурга подложное извещение о внесении в товарную кассу Николаевской железной дороги 9000 руб. как наложенного платежа за поступивший из Козлова груз. На основании этого извещения преступники получили по поддельному же дубликату накладной 9000 руб. Петербургский кассир Бернгард, чьим именем подписано было извещение, настаивал, что этот документ он не подписывал. На дубликате же накладной подпись получателя была залита чернилами. Произведя цветоотделительную фотосъемку извещения, Буринский обнаружил, что подпись от имени Бернгарда первоначально нарисована карандашом, а затем карандашный рисунок обведен анилиновыми чернилами. Это определенно указывало на подложность подписи кассира. Тем же методом на дубликате накладной под чернильным пятном была выявлена и сфотографирована подпись в получении денег - «Шольц». Сравнительное исследование показало, что эта подпись произведена подсудимым Юнгерцом. Широкая известность пришла к Буринскому в связи с исследованием древних документов. В 1845 г. в Кремле производили земляные работы, Под лопату землекопа попал медный сосуд. В нем оказалось сорок кожаных свитков с какими-то письменами. К свиткам были прикреплены свинцовые и восковые оттиски печатей, указывающие, что свитки восходят к XIV в. Видные отечественные и зарубежные ученые пытались прочесть свитки, но безуспешно: от чернил не осталось и следа. Пятьдесят лет спустя расшифровкой рукописей занялся Буринский. С помощью цветоотделительной фотосъемки он восстановил и прочитал древние тексты. Стало очевидным, что открытие цветоотделительной фотосъемки по своему значению выходит далеко за пределы криминалистики. В решении Императорской академии наук об этом было сказано: «Беспрерывными трудами и настойчивостью г. Буринский достиг того, что наука получает новое орудие исследования, столь же могущественное, как и микроскоп, и обещающее вывести естествоиспытателя в новый мир, доселе ему совершенно неизвестный и недоступный... Императорская академия наук, признавая несомненную важность за открытием Буринского, положила наградить его премией им. М. В. Ломоносова». Результаты теоретических и практических изысканий Буринский изложил в своей книге «Судебная экспертиза документов» (СПб., 1903). Это была первая российская монография по криминалистике. В 1893 г. Буринскому предложили возглавить вновь образованную лабораторию при прокуроре Петербургской судебной палаты. Он отклонил это предложение, считая подчинение эксперта органу уголовного преследования неприемлемым. «Невозможно отрицать, - писал позже Буринский, - что эта служебная зависимость должна во многих случаях вредно отзываться на действиях эксперта и оказывать давление на его совесть». Без Буринского эта лаборатория влачила жалкое существование. Всплеск интереса российских властей к криминалистике - собственно к дактилоскопии, изучающей возможности идентификации и регистрации обвиняемых по отпечаткам пальцев, - относится к 1904-1906 гг. В этот период полиции и жандармерии задавали много забот революционеры, которые совершали побеги из тюрем и ссылок, под чужими именами жили в подполье, пересекали туда и обратно государственную границу. Ввиду этого при Главном тюремном управлении было учреждено центральное дактилоскопическое бюро-, ведающее регистрацией и учетом осужденных. В Западной Европе центрами разработки проблем криминалистики изначально были (и в значительной мере остаются сегодня) кафедры юридических факультетов университетов и других высших учебных заведений. Конгресс международного союза криминалистов, состоявшийся в г. Линце (Австрия) в 1897 г., рекомендовал включить криминалистику в круг предметов, преподаваемых студентам- юристам. В российских университетах, однако, некоторые сведения по криминалистике в течение ряда лет излагались в рамках других дисциплин: уголовного права, судебной.медицины. Только с 1911 г: систематический курс криминалистики начали читать профессор С. Н. Трегубов в училище правоведения и профессор С. М. Потапов в Военно-юридической академии. В тот же период в Петербурге, Москве, Киеве, Одессе были учреждены кабинеты научно-судебной экспертизы. По многим направлениям Россия отставала в разработке теоретических и практических проблем криминалистики. Ввиду этого Министерство юстиции командировало в Швейцарию и во Францию группу сотрудников на выучку к светилам того времени - Рейсу (Лозанна) и Бертильону (Париж). Разруха, сопутствовавшая мировой войне (1914-1917 гг.), не миновала и криминалистику. Научные исследования в этой области пришли в упадок. После Октябрьской революции многие видные криминалисты оставили Россию. Да в них советская власть на первых порах и не особенно нуждалась. Чрезвычайные комиссии и трибуналы выносили приговоры исходя не из доказательств, а из произвольных подозрений и предубеждений, из классовых и личных антипатий и предрассудков, которые тогда называли «революционным правосознанием рабочих, солдат и беднейших крестьян». Положение начало изменяться с переходом к новой экономической политике (нэп), нуждавшейся в минимальных гарантиях законности. В 20-х гг. было введено уголовно-процессуальное законодательство, восстанавливающее общепризнанные нормы доказательственного права. Реализация этих норм во многом состоит в собирании и оценке доказательств, а потому невозможна без использования криминалистических приемов и средств. К этому времени живая связь с зарубежными криминалистическими центрами прервалась. В какой-то мере это компенсировалось переводами. В 20-х гг. вышли в свет на русском языке книги немецких криминалистов: «Практическое руководство для работников уголовного розыска» В. Штибера и Г, Шнайкерта, «Учение о приметах для опознания» Г: Шнайкерта, «Искусство раскрытия преступлений и законы логики» 3. Аннушата, «Экспертиза почерка и графическая идентификация» С. Отголенги и др. В 1930 г. был переиздан перевод «Руководства к расследованию преступлений» Г. Гросса, а в 1941 г. вышел в свет сокращенный перевод классического труда руководителя криминалистической лаборатории в Лионе Эдмонда Локара «Руководство по криминалистике». В отличие от «Руководства» Гросса труд Локара написан преимущественно для экспертов, а не для следователей. Из шести объемистых томов оригинала переводчики отобрали для издания в Москве лишь отдельные, по их мнению наиболее актуальные, материалы, которые составили 544 страницы. Книга вышла в свет тиражом в 5000 экземпляров накануне Отечественной войны и вскоре стала библиографической редкостью. Со временем органы расследования обзавелись собственными учеными. На службу в Управление уголовного розыска НКВД РСФСР пришел П. С. Семеновский, врач по образованию, судебно-медицинский эксперт по опыту работы. В 1923 г. была опубликована его монография «Дактилоскопия как метод регистрации». Семеновский - фигура значительная. Сведения же о нем разноречивы, и давно уже пора внести ясность. В 1930 г. П. С. Семеновский оставил службу в уголовном розыске и вернулся к занятиям судебной медициной. Но и в своих судебно-медицинских заключениях он высказывается по вопросам криминалистического характера. Его деятельность на этом поприще высоко оценена в специальной литературе, причем особо отмечена его роль в деле Семенчука и Старцева, а также участие в комиссии по расследованию фашистских злодеяний4. Ради исторической правды следует, однако, указать, что по делу Семенчука и Старцева П. С. Семеновский, поощряемый следователем Шейниным и государственным обвинителем Вышинским, дал заключение, положенное в основу обвинительного приговора, по которому подсудимые 23 мая 1936 г. были осуждены и через три дня расстреляны. Пятьдесят три года спустя, 12 июля 1989 г., Верховный Суд России отменил приговор и прекратил дело за отсутствием события преступления5. Участвуя в работе Всероссийской чрезвычайной комиссии по расследованию фашистских злодеяний, П. С. Семеновский Дал заключение, что массовые убийства польских офицеров в Катынском Лесу под Смоленском произведены между сентябрем и декабрем 1941 г., т. е. когда эта местность находилась под контролем оккупантов, и констатировал «полную идентичность метода расстрела польских военнопленных со способом расстрела мирных советских граждан и советских военнослужащих, широко практиковавшимся немецко- фашистскими властями». В действительности же эти расстрелы произведены весной 1940 г. сотрудниками НКВД СССР6. В 1924 г. на службу в уголовный розыск НКВД РСФСР пришел бывший помощник присяжного поверенного Иван Николаевич Якимов, человек незаурядных дарований. В том же году было издано составленное им «Практическое руководство к расследованию преступлений», написанное с широким использованием зарубежных источников. В следующем году эта книга была переиздана под названием «Криминалистика. Руководство по уголовной технике и тактике». Одновременно начиная с 1924 г. И. Н. Якимов читал курс криминалистики в Высшей школе милиции и на юридическом факультете Московского университета. В 1946/47 г. я, тогда студент МГУ, слушал его блестящие лекции, присутствовал на защите его докторской диссертации, посвященной следственному осмотру. В те же 40-е гг. на юридическом факультете работал Владимир Иустинович Громов. Мы знали, что до Октября он семнадцать лет служил судебным следователем, в первые годы советской власти работал в Госконтроле и Рабоче-крестьянской инспекции, перед Отечественной войной несколько лет занимался методической работо"й в следственном отделе Прокуратуры СССР. Он написал множество статей и книг о расследовании преступлений, которые до сих пор не утратили своего значения. Среди них «Дознание и предварительное следствие» (М., 1925, в последующие годы: много раз переиздававшаяся); «Материальная истина и научно-уголовная техника» (М., 1930); «Вещественные улики и научно-уголовная техника» (М., 1932); «Методика расследования преступлений» (1929). Дважды издавалось его пособие по тактике и методике расследования отдельных видов преступлений «Следственная практика в примерах» (М., 1935, 1948). На юридическом факультете МГУ В. И. Громов преподавал нам почему-то не криминалистику, в которой ему тогда не было равных, а латинский язык. С середины 30-х гг. преподавание криминалистики было введено во всех советских юридических институтах, на юридических факультетах, в учебных заведениях НКВД (МВД). Требовались учебники. Первый из них, в двух книгах, был издан в 1935-1936 гг. Научно-исследовательским институтом уголовной политики при Прокуратуре СССР. Среди авторов был один из пионеров криминалистической науки в России С. М. Потапов, уже упомянутые И. Н. Якимов и В. И. Громов, ответственные работники Прокуратуры СССР С. А. Голунский, хТ-П. И. Тарасов-Родионов. Подготовка учебников обусловила Необходимость разработки теоретических проблем. Уже в первом учебнике были предприняты попытки обобщенного реше- \Гния вопросов о сущности криминалистики, ее структуре, ее связях с естественными науками и др. Не все эти попытки были удачны, но они определили направление дальнейших исследований. Большой вклад в развитие криминалистики сделан учеными высших учебных заведений и научно- исследовательских центров Министерства внутренних дел. Среди их трудов выделяется фундаментальный труд: «Курс советской криминалистики» Р. С. Белкина (т. 1. Общая теория советской криминалистики. М., 1977; т, 2. Частные криминалистические теории. М., 1978; т. 3. Криминалистические средства, приемы и рекомендации. М., 1979). Первые советские криминалистические учреждения были образованы в недрах Народного комиссариата внутренних дел. Так, с 1 марта 1919 г. начал функционировать кабинет судебной экспертизы при Центральном управлении уголовного розыска НКВД. В последующие годы подобные подразделения были созданы в наркоматах внутренних дел союзных и автономных республик, в краевых и областных управлениях внутренних дел. Функциональное руководство ими осуществляет экспертно-криминалистический центр МВД России. Сегодня сотрудники этих подразделений производят криминалистические экспертизы, а также участвуют в следственных действиях, оказывают консультативную помощь сотрудникам милиции по вопросам применения научно-технических средств при собирании доказательств. И, если остается время, ведут научно- исследовательскую работу. Экспертная деятельность подразделений МВД, особенно его территориальных органов, давно уже вызывает возражения правового характера. Указывают, что органы внутренних дел в лице милиции и следственного аппарата осуществляют уголовное преследование с целью осуждения обвиняемого. Подчинение же эксперта этим органам порождает косвенную заинтересованность его в определенном исходе дела. Между тем по закону эксперт, как и судья, должен быть чужд какой-либо заинтересованности в исходе дела, иначе участие его в Деле исключено. На практике, однако, берут верх прагматические соображения. Сеть экспертных учреждений Министерства юстиции маломощна и не в состоянии обеспечить производство всех требующихся криминалистических экспертиз в приемлемые сроки. Поэтому прокуратура и суды мирятся с тем, что значительную часть этой работы выполняют эксперты органов МВД, и принимают их заключения в качестве доказательств. Таким образом, гарантии соблюдения закона и охраны прав личности приносятся в жертву конъюнктуре. Это положение не может быть терпимо. Чтобы преодолеть его, необходимо усилить независимую от следствия и суда систему экспертных учреждений Министерства юстиции, приведя ее производственные мощности в соответствие с потребностями органов расследования и суда. Значительные трудности с внедрением в практику криминалистических рекомендаций обнаружились в послевоенные годы у органов прокуратуры. Следователей, прокуроров с высшим юридическим образованием тогда было мало. Преобладали сотрудники, окончившие среднюю юридическую школу либо краткосрочные (3- ("’-месячные) курсы, а то и самоучки с неоконченным средним образованием. Меры по форсированному развитию системы заочного высшего юридического образования немедленных результатов, естественно, дать не могли. Изданные до войны пособия для следователей успели растерять, а из тех, что сохранились, многие к тому времени изрядно устарели. Оказать помощь в повышении квалификации следователей, снабдить их руководством, максимально приближенным к повседневной практике - такую задачу поставил методический совет Прокуратуры СССР, предприняв издание «Настольной книги следователя» (1949). До сих пор бережно храню этот том большого формата в добротном коленкоровом с тиснением переплете. На 880 страницах убористого текста изложены основные понятия уголовного и гражданского права, разъяснены уголовно-процессуальные нормы, определяющие порядок возбуждения уголовного дела и предварительного следствия, основные положения теории доказательств. Главное место в книге было отдано указаниям по криминалистической технике, тактике и методике расследования отдельных видов преступлений. В написании книги участвовали известные криминалисты - профессора А. И. Винберг, С. М. Потапов, Н. В. Терзиев, процессуалисты - профессора Б. Я. Арсеньев, М. М. Гродзинский, М. А. Чельцов-Бебутов и другие деятели науки. Основу же авторского коллектива составили многоопытные прокуроры и следователи. Среди них - и мой наставник, непревзойденный мастер по расследованию дел: о взяточничестве Давид Львович Голинков. В 1949 г. был создан Всесоюзный научно-исследовательский институт криминалистики Прокуратуры СССР. Основной костяк его образовали следователи и прокуроры, великолепные специалисты по расследованию преступлений, проявившие себя и в научной работе. Это были прокурор Москвы А. Н. Васильев, начальник следственного отдела В. Г. Танасевич, следователи Н. И. Гуковская, Л. М. Карнеева, Г. И. Кочаров, Г, М. Миньковский, А. Р. Ратинов, С. Я. Розенблит, С. С. Степичев. С ними я был знаком по практической работе. Они принесли с собой присущие лучшей части следователей и прокуроров высокий профессионализм, энтузиазм, нетерпимость к нарушениям закона, понимание нужд и запросов практики, да еще и товарищескую взаимовыручку, чувство локтя. С годами, удостоенные высоких ученых степеней и званий, бывшие следователи и прокуроры приобрели известность не только в России, но и за ближними и дальними рубежами. В Институте криминалистики получили оригинальную разработку сложные проблемы теории и практики расследования, изданы монографии и пособия о техническом оснащении следователя, тактике следственных действий, методах расследования отдельных преступлений. Работы в этих направлениях не прекращались и после преобразования Института криминалистики в Институт по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности, когда приоритетное значение приобрели криминологические проблемы. Криминалистические исследования ведут не только москвичи. Замечательные работы по истории криминалистики выполнены петербургским профессором И. Ф. Крыловым. Монографию об исследовании огнестрельного оружия и боеприпасов, применяемых при совершении преступлений, написал белорусский ученый профессор В. Ф. Черваков. Ряд оригинальных работ выполнен на кафедре криминалистики юридического института в Екатеринбурге. В дальнейшем изложении я не раз еще сошлюсь на исключительно интересные труды профессора В. И. Шиканова и его коллег по кафедре криминалистики Иркутского университета. История российской криминалистики знала и плохие времена. Сказалась на ее развитии «холодная война» 40- 80-х гг. Информация о достижениях зарубежной криминалистики была сведена к минимуму и обставлена грифами «Сов. секретно» и «Для служебного пользования» (едва ли не единственное исключение - перевод книги шведских криминалистов А. Свенссона и О. Венделя «Раскрытие преступлений» в 1957 г.). Изучение западноевропейских и американских произведений в этой области по общему правилу дозволялось не иначе как ради «разоблачения реакционной сущности буржуазной криминалистики». Например, приводится цитата из труда немецкого автора: «Конечно, криминалисту не придется отказаться от свидетельских показаний, но уже теперь можно предсказать, что путем экспертизы объективных следов преступления и самого преступника нам удастся во все возрастающем числе дел получить нужные выводы». И это здравое рассуждение было осуждено в советском учебнике как противопоставление свидетельских показаний «немым свидетелям», объясняемое «прежде всего противоположностью интересов буржуазной юстиции и свидетелей - представителей трудящихся»7. Беглый обзор западноевропейской и американской криминалистики в трехтомном «Курсе советской криминалистики» завершался безапелляционным приговором: «...буржуазная криминалистика... существует не как наука, а как полицейская практика фальсификации и подтасовки доказательств, пыток и издевательств над прогрессивными элементами общества и покровительство синдикатам гангстеров и убийц, как орудие защиты интересов монополистического капитала и попрания прав человека в "свободном мире"»8. Не будем гадать, стоит ли за этими строками заблуждение либо сознательная конъюнктурная дезинформация. Так или иначе подобные утверждения мешали освоению зарубежного опыта и тем самым затрудняли развитие российской криминалистики.

М.: 2001., 3-е изд., доп.

Фундаментальный "Курс криминалистики" известного российского ученого-криминалиста, главы авторитетной научной школы, заслуженного деятеля науки России, доктора юридических наук, заслуженного профессора Академии управления МВД РФ, почетного академика РАЕН и почетного члена многих научных обществ Р.С. Белкина - проблемное исследование концептуальных основ криминалистической науки, всех ее разделов: общей теории криминалистики, криминалистической техники, криминалистической тактики и криминалистической методики. Дается анализ проблем, возникающих в правоохранительной практике при использовании криминалистических средств, приемов и рекомендаций, то есть того "продукта", которым вооружает практику криминалистическая наука. В работе использован широкий круг литературных источников, начиная с конца XIX в. до последнего времени.

Для студентов юридических вузов и факультетов, преподавателей, аспирантов и докторантов, научных работников, а также практических работников правоохранительных органов, суда, адвокатуры и экспертных учреждений.

Формат: pdf / zip (Все три тома, 2001 )

Размер: 8 ,2 Мб

drive.google

Формат: doc / zip (Все три тома, 1997 )

Размер: 1,6 Мб

/ Download файл

ТОМ 1.
1. Понятие и структура общей теории криминалистики
1.1. Этапы развития криминалистической теории
1.2. Понятие и методологическое значение общей теории криминалистики
1.3. Содержание и структура общей теории криминалистики
1.4. Функции общей теории криминалистики
2. Предмет криминалистики
2.1. Развитие научных представлений о предмете криминалистики
2.2. Закономерности объективной действительности, изучаемые криминалистикой
2.2.1. Механизм преступления.
2.2.2. Отражение и информация.
2.2.3. Отражение и доказывание.
2.3. Криминалистические средства и методы судебного исследования и предотвращения преступлений
3. Природа науки. Криминалистика в системе научного знания
3.1. Развитие научных представлений о природе криминалистики
3.2. Место криминалистики в системе юридических наук
3.3. Криминалистика и теория оперативно-розыскной деятельности
3.4 Криминалистика и иные общественные науки
3.5. Взаимосвязь криминалистики с естественными и техническими науками
4. Задачи, принципы и законы развития криминалистики
4.1. Общая, специальные и конкретные задачи криминалистики
4.2. Принципы криминалистики
4.3. Законы развития криминалистики
4.3.1. Закон связи и преемственности между существующими и возникающими криминалистическими концепциями.
4.3.2. Закон активного творческого приспособления для целей судопроизводства достижений различных наук.
4.3.3. Обусловленность криминалистических рекомендаций потребностями практики борьбы с преступностью и совершенствование этой практики на основе криминалистической науки.
4.3.4. Ускорение темпов развития криминалистической науки в условиях научно-технического прогресса
5. Язык криминалистики
5.1. Понятие языка криминалистики. Тенденции развития языка криминалистики
5.2. Криминалистические категории
5.2.1. Криминалистическая техника
5.2.2. Криминалистическая тактика
5.2.3. Криминалистическая методика
5.2.4. Технико-криминалистическое средство, криминалистический прием, криминалистическая рекомендация
5.3. Знаковые системы в криминалистике
6. Учение о методах криминалистической науки
6.1. Понятие и классификация методов криминалистики
6.2. Диалектический метод - всеобщий метод криминалистической науки
6.3. Общие (общенаучные) методы криминалистики
6.4. Специальные методы криминалистики
6.5. Соотношение и связь методов криминалистики и методов практической деятельности по борьбе с преступностью
7. Криминалистическая систематика
7.1. Понятие криминалистической систематики и ее значение
7.2. Развитие отечественных научных представлений о системе криминалистики
7.3. Система криминалистики в свете современных представлений о ее предмете
7.4. Частные криминалистические классификации
7.4.1. Классификация лиц.
7.4.2. Классификация предметов.
7.4.3. Классификация свойств и признаков.
7.4.4. Классификации действий и процессов.
7.4.5. Логико-криминалистические классификации.
8. Частные криминалистические теории
8.1. Характеристика частной криминалистической теории
8.2. Факт и частная криминалистическая теория
8.3. Отдельное теоретическое построение и частная криминалистическая теория
8.4. Содержание частной криминалистической теории
8.4.1. Предмет частной теории.
8.4.2. Объект (объекты) частной теории.
8.4.3. Метод частной теории.
8.5. Общая характеристика системы частных криминалистических теорий
Указатель биографических описаний

ТОМ 2
1. Система частных криминалистических теорий и тенденции ее развития
1.1. Общая характеристика системы частных криминалистических теорий
1.2. Тенденции развития системы частных криминалистических теорий
1.2.1. Пополнение системы частных криминалистических теорий.
1.2.2. Обновление (модернизация) системы частных криминалистических теорий.
1.2.3. Формализация системы частных криминалистических теорий.
1.2.4. Адаптация системы частных криминалистических теорий.
2. Криминалистическое учение о механизмах следообразования
2.1. Развитие научных представлений о механизмах следообразования
2.2. Понятийная часть учения о механизмах следообразования
2.2.1. Понятие следа
2.2.2. Механизм следообразования
2.3. Классификационная часть учения о механизмах следообразования
2.4. Функциональная часть учения о механизмах следообразования
3. Криминалистическое учение о признаках
3.1. Понятие признака в криминалистике
3.2. Классификации признаков в криминалистике
3.2.1. Общие субстанциональные классификации
3.2.2. Общие объемные классификации
3.2.3. Общие функциональные классификации
3.2.4. Объектовые классификации признаков
3.3. Совокупности и системы признаков
4. Криминалистическое учение о фиксации доказательственной информации
4.1. Понятие фиксации доказательственной информации
4.2. Общая характеристика форм, методов и средств фиксации доказательственной информации
4.3. Вербальная и графическая формы фиксации доказательственной информации
4.4. Предметная и наглядно-образная формы фиксации доказательственной информации
4.5. Перспективы развития криминалистического учения о фиксации доказательственной информации
5. Учение о криминалистической регистрации
5.1. Развитие научных основ криминалистической регистрации
5.2. Современное состояние учения о криминалистической регистрации
5.3. Перспективы развития учения о криминалистической регистрации и практики функционирования криминалистических учетов
6. Криминалистическое учение о розыске
6.1. Понятие и содержание криминалистического учения о розыске
6.2. Проявление закономерностей возникновения доказательств и работы с ними в розыскной деятельности следователя
6.3. Характеристика содержательной стороны розыска как объекта криминалистической теории
6.4. Тенденции и перспективы развития криминалистического учения о розыске
7. Теории криминалистической идентификации и криминалистической диагностики
7.1. Формирование теории криминалистической идентификации
7.2. Терминологический аппарат теории криминалистической идентификации
7.3. Криминалистическая идентификация или идентификация в криминалистике?
7.4. Групповая (видовая, родовая) идентификация или установление групповой принадлежности?
7.5. Формы (виды) криминалистической идентификации
7.6. Теория криминалистической диагностики
8. Криминалистическая экспертиза и криминалистическая теория
8.1. Идея науки об экспертизе, ее возникновение и развитие
8.2. Общие принципы методики криминалистических экспертных исследований как частная криминалистическая теория
8.3. Предмет и объект криминалистической экспертизы
8.4. Классификация видов криминалистической экспертизы. Проблема новых видов криминалистической экспертизы
8.5. О внутреннем убеждении судебного эксперта и экспертных ошибках.
9. Учение о криминалистической версии и планировании судебного исследования
9.1. Развитие учения о криминалистической версии и планировании судебного исследования
9.2. Понятийный и классификационный аппарат учения: криминалистическая версия
9.3. Понятийный и классификационный аппарат учения: планирование судебного исследования
9.3.1. Планирование расследования
9.3.2. Планирование судебного следствия
9.3.3. Планирование экспертного исследования
10. Криминалистическая теория причинности
10.1. Содержание криминалистической теории причинности
10.2. Проблемные вопросы установления механизма события с помощью следственных (судебных) действий
10.3. Проблемные вопросы экспертного установления причинно-следственных связей
11. Теория криминалистического прогнозирования и временных связей и отношений
11.1. Содержание теории криминалистического прогнозирования
11.2. Основные элементы теории криминалистического прогнозирования
11.2.1. Понятие и методологические основы криминалистического прогнозирования.
11.2.2. Основные направления криминалистического прогнозирования.
11.3. Криминалистическая теория временных связей и отношений.
12. Общие принципы организации деятельности по собиранию, исследованию, оценке и использованию доказательств
12.1. Понятие и уровни организации работы с доказательствами
12.2. Организация расследования и криминалистическая методика
12.3. Организация экспертного исследования доказательств

ТОМ 3
Предисловие
Раздел I. Проблемы криминалистической техники и судебной экспертизы
1. "Полевая криминалистика" и ее проблемы
1.1. Постановка проблем
1.2. Возможные варианты решения проблем
1.2.1. Принципы комплектования наборов технико-криминалистических средств
1.2.2. Пределы технического оснащения следователя и специалиста для работы в "полевых" условиях
1.2.3. Целесообразные направления научных исследований в области технического оснащения следователя для работы в "полевых" условиях
1.2.4. Информационное обеспечение оперативно- следственной группы в "полевых" условиях
1.2.5. Принципы распределения средств "полевой" криминалистики и вопрос о субъекте их применения
1.2.6. Проведение криминалистических экспертиз в "полевых" условиях
2. Проблема полиграфа
2.1. Возникновение и содержание проблемы
2.2. Возможные варианты решения проблемы
3. Проблемы компьютеризации судебной экспертизы
3.1. История и современное состояние проблемы
3.2. Возможные варианты решения проблем
4. Проблема одорологического метода
4.1. Возникновение проблемы
4.2. Возможные варианты решения проблемы
5. Судебная экспертиза и процессуальный закон
5.1. Возникновение проблемы
5.2. Дискуссионные вопросы теории и практики судебной экспертизы
5.2.1. Назначение экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела
5.2.2. Правовой статус руководителя судебно-экспертного учреждения (подразделения)
5.2.3. Законодательная регламентация статуса субъектов экспертного исследования
5.2.4. Регламентация производства комплексной экспертизы
5.2.5. Расширение круга субъектов назначения судебной экспертизы
5.2.6. Расширение перечня случаев обязательного назначения экспертизы
5.2.7. Законодательная регламентация экспертной инициативы
5.2.8. Оптимизация формы и содержания экспертных заключений
5.3. Организационно-правовые и нравственные проблемы экспертной деятельности.
Раздел II. Проблемы криминалистической тактики
6. Следственная ситуация и ее тактическое значение
6.1. Понятие следственной ситуации
6.2. Виды следственных ситуаций
6.3. О концепции "бесконфликтного следствия"
7. Тактическое решение
7.1. Понятие тактического решения
7.2. Определение цели тактического воздействия
7.3. Проблема следственной интуиции
7.4. Принятие тактического решения
7.5. Некоторые специальные вопросы принятия тактических решений
7.5.1. Тактическое решение при расследовании преступления группой следователей
7.5.2. Принятие решений в условиях тактического риска
7.5.3. Принятие тактического решения в условиях конфликтной ситуации
8. Тактическая комбинация
8.1. Возникновение проблемы
8.2. Понятие и виды тактической комбинации
8.3. Общие условия допустимости тактических комбинаций
8.4. Тактические комбинации при производстве допроса
9. Фактор внезапности, его учет и использование при расследовании преступлений
9.1. Фактор внезапности, его смысл и формы использования при расследовании преступлений
9.2. Тактика действий следователя с использованием фактора внезапности
9.3. Учет воздействия фактора внезапности на деятельность следователя
9.4. Влияние фактора внезапности на полноту и достоверность доказательственной информации
10. Проблема совершенствования техники и методики планирования расследования
10.1. О сетевом методе планирования расследования
10.2. О программировании расследования преступлений
Раздел III. Проблемы криминалистической методики
11. Формирование частных криминалистических методик как комплексов криминалистических рекомендаций
11.1. Частные криминалистические методики как комплексы криминалистических рекомендаций
11.2. Криминалистическая характеристика преступления
11.3. Криминалистическая классификация преступлений
11.4. Определение предмета и направления расследования
11.5. Первоначальные следственные действия и оперативно-розыскные мероприятия
11.6. Последующие следственные действия и оперативно-розыскные мероприятия
12. Источники криминалистических методических рекомендаций
12.1. Право как определяющий фактор и источник методических рекомендаций криминалистики
12.2. Следственная практика как источник криминалистических методических рекомендаций
12.3. Наука как источник криминалистических методических рекомендаций
13. Сокрытие преступления как форма противодействия расследованию
13.1. Понятие сокрытия преступления
13.2. Виды способов сокрытия преступления
13.3. Факторы, побуждающие к сокрытию преступления и влияющие на выбор способа и возможность сокрытия
14. Раскрытие и расследование преступления как цели применения частной криминалистической методики
14.1. Криминалистическое понятие раскрытия преступления
14.2. Этапы расследования преступления
14.3. Обнаружение признаков преступления
14.4. Вопрос о методе раскрытия и расследования преступлений
Раздел IV. Криминалистика как объект изучения и сравнения
15. Криминалистика как объект изучения
15.1. Криминалистика как компонент юридического образования
15.1.1. Организационное становление вузовского курса криминалистики
15.1.2. Развитие содержательной стороны курса криминалистики
15.1.3. Криминалистическая специализация
15.1.4. Вопросы методики преподавания криминалистики
15.1.5. Учебная литература
15.2. Криминалистика как компонент профессионально- служебной подготовки практических работников
15.3. Историография и библиография отечественной криминалистики
16. Криминалистика как объект сравнения
16.1. Теоретические основы криминалистики стран Восточной и Центральной Европы
16.2. Теоретические основы криминалистики стран Западной Европы и США
Заключение

Возникновению криминалистики как науки в России предшествовал длительный подготовительный период, связанный с деятельностью ученых-процессуалистов, химиков, медиков и др. Еще в "Руководстве для производства следствий" Н. Орлова, вышедшем в свет в 1833 г., как и в "Основаниях уголовного судопроизводства" Я.И. Баршева, изданных в 1841 г., можно было найти некоторые тактические и методические указания, направленные на решение задачи эффективного раскрытия и расследования преступления. Значительное число таких рекомендаций содержалось в трудах выдающихся русских ученых Д.И. Менделеева, A.M. Бутлерова, Н.И. Пирогова и др. Их вклад в развитие криминалистики не ограничивался разработкой ее отдельных теоретических положений, а сочетался с практической деятельностью. Произведенные ими судебно-экспертные исследования составляют важный этап в истории отечественной криминалистики.

Осуществленные Д.И. Менделеевым исследования документов, ядов и других вещественных доказательств до сих пор остаются образцовыми по глубине, научной объективности и полноте. A.M. Бутлеров прославился своими выдающимися экспертизами по делам о пожарах, Н.И. Пирогов - не менее выдающимися экспертизами по делам о применении огнестрельного оружия и следах его действия.

Особое место в истории отечественной криминалистики занимает Е.Ф. Буринский, труд которого, посвященный судебной экспертизе документов, изданный в 1903 г., сыграл основополагающую роль в развитии таких разделов криминалистической техники, как судебная фотография, почерковедение и др. Ему принадлежит честь создания в 1889 г. первой в мире судебно-фотографической лаборатории, в которой было проведено немало важных исследований и экспертиз.

Литература по криминалистике в годы становления этой науки не была обширной. Труды, специально посвященные криминалистике, изданные в дореволюционной России, были преимущественно переводными. Особо следует назвать работы Г. Гросса "Руководство для следователей, как система криминалистики" (СПб., 1908), Р. Рейсса "Словесный портрет" (М., 1911), "Научная техника расследования преступлений" (СПб., 1912) и А. Вейнгарта "Уголовная тактика" (СПб., 1912). Из трудов русских авторов отметим книги В.И. Лебедева "Искусство раскрытия преступлений" (I. Дактилоскопия; П. Антропометрия; III. Судебно-полицейская фотография. СПб., 1909) и С.Н. Трегубова "Основы уголовной техники" (Пг., 1915).

1911 год вошел в историю отечественной криминалистики как год поездки группы русских юристов в Лозанну, где они прослушали курс лекций тогда широко известного профессора Рейсса. 1912- 1914 годы отмечены созданием в Петербурге, Москве, Киеве, Одессе кабинетов научно-судебной экспертизы, а 1915 год - проведением в Петербурге научного съезда работников этих кабинетов.

Следственные и судебные органы царской России использовали криминалистику не только в целях установления истины, но и для фальсификации доказательств. Примерами этому служат политические и ритуальные процессы по делу Н.Г. Чернышевского, мултанских вотяков, Бейлиса и др.

Классическим примером объективного использования криминалистики является слушавшееся в сентябре 1912 г. в Петербургском окружном суде дело Алексеева и Шунько, обвинявшихся в убийстве. Обвиняемые отрицали вину, но она была доказана тождеством пальцевого отпечатка, оставленного одним из обвиняемых на стекле двери, ведущей в аптеку, в которой было совершено преступление. Лишь после осуждения обвиняемые признались в убийстве. Этот процесс в печати тех лет был назван "торжеством криминалистики".

Становление и развитие криминалистики в первые десятилетия советского государства проходили в сложных условиях. Многое из того, что было достигнуто в дореволюционные годы, оказалось уничтоженным. Петроградский кабинет научно-судебной экспертизы погиб в первые дни Февральской революции при пожаре бывшего Петроградского окружного суда. Московский кабинет прекратил свою деятельность в самом начале 1918 г. Часть видных ученых-криминалистов (С.Н. Трегубов, Б.Л. Бразоль и др.) эмигрировали за рубеж. В органы следствия, уголовного розыска и суда пришли новые работники, профессиональный уровень которых был крайне низким, часто у них не было даже элементарной общеобразовательной подготовки. Так, например, в 1921 г. из 3723 сотрудников уголовного розыска страны только 26 человек имели высшее образование, а 378 - среднее.

Раскрываемость преступлений в годы гражданской войны была крайне низкой, она едва превышала 50%. Издание научной литературы по криминалистике почти прекратилось. Первое монографическое исследование по дактилоскопии как методу регистрации (П.С. Семеновский) было издано лишь в 1923 г. тиражом 2 тыс. экземпляров.

После Октябрьской революции в стране сложились три криминалистических центра: в Москве, Петрограде и на Украине. В Москве активную научную и практическую деятельность вели

П.С. Семеновский, В.Л. Русецкий, С.М. Потапов, И.Н. Якимов, В.И. Громов и другие ученые, которых можно назвать пионерами отечественной криминалистики.

В 1924 г. в Москве вышла в свет первая оригинальная монография - книга И.Н. Якимова "Практическое руководство к расследованию преступлений", в 1925 г. - книга В.И. Громова "Дознание и предварительное следствие", в 1926 г. - "Судебная фотография" С.М. Потапова. Тиражи вышедших в эти годы книг были небольшими, но в последующие годы многие из них переиздавались. Кооперативное московское издательство "Право и жизнь" предприняло издание переводных работ зарубежных криминалистов. В 1925 г. были изданы книги А. Гельвига "Современная криминалистика" и Р. Гейндля "Уголовная техника", в 1927 г. - Э. Анушата "Искусство раскрытия преступлений и законы логики". В 1932 г. издательство "Советское законодательство" выпустило книгу Осборна "Техника исследования документов". На этом издание книг зарубежных криминалистов прекратилось. В 1927-1928 гг. при НКВД СССР были созданы курсы подготовки специалистов в области криминалистики, главным образом криминалистической техники. Среди выпускников этих курсов были криминалисты, получившие в последующие годы широкую известность: Н.Д. Вороновский, Б.М. Комаринец, Л.П. Рассказов, Б.И. Шевченко, А.Д. Ханания и др. Большинство их них в разные годы возглавляли криминалистические учреждения в Москве и других городах страны.

В Петрограде криминалисты сгруппировались вокруг созданного впервые в России высшего учебного заведения с криминалистическим уклоном - Высшего института фотографии и фототехники, созданного в 1918 г., но просуществовавшего, к сожалению, лишь несколько лет. В составе преподавателей этого института работали известные ученые-криминалисты того времени А.А. Захарьин, А.А. Поповицкий, В.Л. Русецкий (позднее переехавший в Москву). Все они кроме работы в институте занимались производством криминалистических экспертиз.

Возрождение криминалистики в системе НКВД в Петрограде связано с именем А.А. Салькова, создавшего в 1922 г. в губрозыске научно-технический кабинет.

Развитие криминалистики на Украине происходило на базе сохранившихся в Киеве и Одессе кабинетов научно-судебной экспертизы. В 1923 г. профессор Н.С. Бокариус создал в Харькове еще один кабинет, в 1925 г. все три кабинета были преобразованы в Институт научно-судебной экспертизы. Наряду с экспертной деятельностью в них шла активная творческая работа: в 1925 г. Н.С. Бокариус опубликовал фундаментальный труд "Первоначальный наружный осмотр трупа при милицейском или розыскном дознании", в этом же году вышла в свет работа Н.П. Макаренко "Техника расследования преступлений". В 1926 г. под редакцией Н.С. Бокариуса был издан первый том журнала "Архив криминологии и судебной медицины", в котором среди работ других авторов опубликованы труды С.Н. Матвеева, В.И. Фаворского, А.А. Елисеева и других криминалистов.

В 1935-1936 гг. был издан первый учебник криминалистики для слушателей правовых вузов. Книга посвящалась технике и тактике расследования преступлений. В 1938-1939 гг. вышло новое издание учебника в двух книгах.

Великая Отечественная война замедлила развитие криминалистики, но не остановила его. Одни ученые-криминалисты (А.И. Винберг, Б.М. Шавер, И.Н. Якимов, П.И. Тарасов-Родионов и др.) перешли на практическую работу в органы военной юстиции, другие продолжали вести научно-исследовательскую и преподавательскую деятельность (С.А. Голунский, В.И. Громов и др.). Даже в осажденном Ленинграде работа остававшихся в городе криминалистов не прекращалась ни на один день. В самый тяжелый период 1941-1942 гг. криминалисты, работавшие в научно-техническом отделе Управления ленинградской милиции, выполнили 390 экспертиз, в 1943 г. - 553, в 1944 г. - 1185. Продолжалась даже издательская деятельность: в 1943 г. был издан сборник "Военный следователь на фронте".

Сразу после освобождения Украины возобновили свою работу институты судебной экспертизы в Киеве, Харькове и Одессе.

Историю криминалистики в послевоенные годы характеризуют несколько факторов: изменение ее географии, рост кадров криминалистов, разработка общей теории криминалистики. Изменение географии криминалистики проявилось прежде всего в расширении сети криминалистических учреждений. Еще до конца войны, в 1944 г., в Москве возникла Центральная криминалистическая лаборатория НКЮ, вошедшая в 1946 г. в состав Всесоюзного института юридических наук. В течение последующих нескольких лет аналогичные лаборатории были созданы в Волгограде, Казани, Свердловске, Саратове и ряде других городов РСФСР. Начало созданию региональных лабораторий было положено в Ленинграде, в 1948 г. здесь была открыта Центральная научно-исследовательская криминалистическая лаборатория. В 1950-1951 гг. криминалистические лаборатории были организованы в столицах Казахской, Узбекской, Грузинской, Белорусской, Латвийской республик. Вслед за этим в разные годы возникли криминалистические лаборатории в столицах Армянской, Азербайджанской, Литовской, Таджикской, Киргизской и Эстонской республик. Одновременно в стране шло создание научно-исследовательских институтов. В 1946 г. в Москве был открыт Научно-исследовательский институт криминалистики МВД СССР. В 1949 г. аналогичный институт был создан Прокуратурой СССР. В 1957-1961 гг. ряд лабораторий в союзных республиках был преобразован в научно-исследовательские институты судебных экспертиз. Первым в 1957 г. возник институт в Алма-Ате, в 1958 г. - в Ташкенте, в 1959 г. - в Минске, в 1961 г. - в Вильнюсе и Баку. В 1962 г. на базе Центральной криминалистической лаборатории в Москве был создан Центральный научно-исследовательский институт судебных экспертиз, преобразованный позднее во Всесоюзный НИИ судебных экспертиз, который наряду с другими функциями осуществлял координацию и методическое руководство сетью периферийных криминалистических учреждений, входящих в систему Министерства юстиции СССР.

В прокуратурах республик, краев и областей с 1950 г. стали создаваться кабинеты криминалистики. В штаты прокуратур были введены должности прокуроров-криминалистов.

Значительно расширилась сеть криминалистических подразделений в системе МВД. В местных его органах были созданы экспертно-криминалистические отделы, отделения и группы, а в самом министерстве в 1982 г. образовано экспертно-криминалистическое управление.

С расширением сети криминалистических учреждений и юридических вузов тесно связан рост кадров криминалистов. Этот фактор особенно наглядно проявился в росте кадров криминалистов высшей квалификации - докторов наук. В довоенные годы среди криминалистов ученую степень доктора наук имел лишь один человек - С.А. Голунский, в годы войны еще один человек стал обладателем этой ученой степени - Н.В. Терзиев, в 1947-1950 гг. число докторов возросло только на шесть человек (И.Н. Якимов, С.М. Потапов, А.И. Винберг, С.П. Митричев, М.П. Шаламов, С.И. Тихенко). Зато, в 1960-1970 гг. их количество увеличилось уже на 28 человек. В последние годы рост кадров криминалистов высшей квалификации продолжался, хотя и в более замедленном темпе. Важно при этом отметить, что среди криминалистов высшей квалификации в ряде республик появились представители национальных кадров.

Развитие общей теории криминалистики до сих пор не завершено, хотя начало ее формированию было положено еще при эмпирическом подходе к созданию криминалистики. Уже в ранних работах С.М. Потапова, В.И. Громова и И.Н. Якимова наряду с отдельными ошибочными положениями содержались элементы теории криминалистики. "Общая теория криминалистики в ее современном виде, - пишет А.А. Эйсман, - представляет собой по преимуществу учение о методах раскрытия преступлений и доказывания. В составе общей теории криминалистики первой по времени возникновения и по степени зрелости должна быть названа теория идентификации, положения которой носят универсальный характер для всей криминалистики"1.

На необходимость создания общей теории криминалистики еще в 1947 г. указал А.И. Винберг. Особенно заметный вклад в ее формирование внес Р.С. Белкин, посвятивший этой теории отдельный том в трехтомном курсе криминалистики.

Раскрывая понятие и методическое значение общей теории криминалистики, Р.С. Белкин пишет, что это система ее мировоззренческих принципов, теоретических концепций, категорий и понятий, методов и связей, определений и терминов, это научное отражение всего предмета криминалистики. Она является методологической основой криминалистики2.

Созданию общей теории криминалистики предшествовала глубокая разработка отдельных ее проблем. Получили развитие учение о предмете, методах и системе криминалистики (А.И. Винберг, С.П. Митричев, Р.С. Белкин, Ю.И. Краснобаев, А.Н. Васильев, Н.П. Яблоков, А.А. Эйсман и др.); теоретические проблемы криминалистики (И.Ф. Пантелеев); теория криминалистической идентификации (С.М. Потапов, Н.В. Терзиев, М.Я. Сегай, В.Я. Колдин, Р.С. Белкин, А.И. Винберг, А.А. Эйсман, Н.А. Селиванов, Т.А. Седова и др.); проблемы криминалистической техники (Н.А. Селиванов, А.А. Леви, Г.И. Грамович, В.И. Гончаренко, B.C. Митричев и др.); проблемы криминалистической тактики (А.Н. Васильев, Л.М. Карнеева, A.M. Ларин, Н.И. Порубов, Л.Е. Ароцкер, В.И. Попов, В.П. Колмаков и др.); проблемы методики следствия (В.Г. Танасевич, И.А. Возгрин, В.А. Образцов, А.Н. Колесниченко, В.Ф. Зудин и др.).

В послевоенные годы, а особенно в последние десятилетия в криминалистике сложился ряд новых важных научных направлений, отражающих современные достижения науки и практики. Были проведены глубокие разработки в таких областях, как раскрытие преступлений (И.Ф. Герасимов, В.Ф. Робозеров и др.); моделирование (И.М. Лузгин, Г.А. Густов, М.Н. Хлынцов и др.); применение в криминалистике ЭВМ и математических методов (Н.С. Полевой, P.M. Ланцман, Л.Е. Ароцкер, Н.А. Селиванов, З.И. Кирсанов и др.); теория и практика тактических операций (А.В. Дулов, В.И. Шиканов и др.); криминалистическое учение о личности преступника (П.П. Цветков, Н.Т. Ведерников, Ф.В. Глазырин и др.); криминалистическая виктимология (Л.В. Франк, B.C. Бурданова, В.М. Быков, В.И. Шиканов и др.); судебная микрология (М.Б. Вандер, Н.И. Маланьина и др.); судебная одорология (А.И. Винберг, М.В. Салтевский, В.И. Шиканов и др.); судебная экспертология (А.И. Винберг, Н.Т. Малаховская и др.); габитоскопия (В.А. Снетков); учение о навыках (Г.А. Самойлов). Некоторые научные направления - судебная психология (А.Р. Ратинов, А.В. Дулов, В.Л. Васильев), логика следствия (А.А. Эйсман, И.М. Лузгин) - превратились в самостоятельные отрасли знания и "отпочковались" от криминалистики.

В 1977-1978 гг. вышел в свет трехтомный "Курс советской криминалистики" Р.С. Белкина3. В первом томе изложена общая теория советской криминалистики, во втором - частные криминалистические теории, в третьем - криминалистические средства, приемы и рекомендации.

Курс носит не академический, а проблемный и острополемический характер. В нем автор анализирует, спорит, прогнозирует, выдвигает новые идеи, формулирует рекомендации. Именно такой характер науки соответствует тому этапу развития, который криминалистика переживает в настоящее время.